На Кубани открыли сезон охоты на водоплавающую дичь. РЕПОРТАЖ
Наш корреспондент не упустил шанс поехать вместе с охотниками Калининского района добывать дикую утку. С нами Дима, Игорь и дядя Коля — все сонные. Фары машины разрезают уже не ночную, но еще не утреннюю мглу. Ружья в чехлах на заднем сиденье около меня. В багажнике три клетки с утками-крикухами и пара мешков с их пластмассовыми и резиновыми «сородичами». Путевки — разрешение на охоту — ребята взяли еще две недели назад, чтобы на этот счет не беспокоиться в последний момент. У меня нет ружья и нет путевки. Только блокнот и ручка. Но моя охота за интересными историями начинается еще в машине — их охотники начинают рассказывать по дороге.
— Вот, представь, в прошлом году пару раз такое случалось, — говорит мне Дима. — Дело было на суше. Спугнули мы птиц на рисовых чеках, они взлетели. Ну, я сразу как-то не попал, а потом прицелился и сбил. Пока к тушке бежали, орлан ее утянул. Обидно, — констатирует он.
Доехав до реки в окрестностях хутора Могукоровка, пересаживаемся в лодку. Удивительно, что она не тонет под весом четверых взрослых мужчин. Мне, как безоружному, достаются в инвентарь весла.
Вдоль плеса зеленая вода изрисована непрерывающимся камышом. То тут, то там появляются, будто связки этого, уже темно-желтого, почти песчаного цвета растения. Заезжаем в «гавань» — так называемый скрадок. Дядя Коля специально прорубил его в камыше пару недель назад.
— Птица должна привыкнуть к обстановке, — говорит он. — За месяц, за три недели в удобном месте камыш ломаешь, готовишь место, чтобы лодка заехала и тебя не было видно.
Устроившись в скрадке, охотники начинают работу. Первым делом из клетки берутся утки-крякухи, которые выращены дома. Нюансов у этого занятия — не счесть. Надо, чтобы крякуха не боялась, была спокойной, чтобы диких птиц привлекала, а не отпугивала своими «манерами». Ставится обычно не одна, а штуки три, чтобы компания была. Еще пара десятков пластиковых — для стаи. Чтобы крякуха не улетела, на лапку ей вешается грузик. Сидят так и призывают дичь.
Охотники расчехляют ружья. У всех автоматические пятизарядные гладкостволки. «Модные» или «иномарки», как угодно. Даже такой новичок, как я, сможет запросто совладать — только взять надо ружье правильно. Неверно возьмешь, например, попробуешь целиться, поднося не лицо к ружью, упертому в плечо, а наоборот, найдя опору на подбородке, — ударит по зубам в отдачу так, что мало не покажется. Выстрелить охотники мне не дают, только подержать.
Ребята распределяются с дистанцией друг от друга метров в 70 вокруг плеса. Я остаюсь в лодке с дядей Колей подбирать подбитую дичь. Нетерпение дает о себе знать после нескольких пустых минут лицезрения спокойных, мерно покрякивающих уток.
— Утка идет, как только светает, — говорит дядя Коля. — Ее надо обогнать, поэтому и встаем так рано. Утром она, как правило, летит с поля на воду. Нужно сделать так, чтобы наш приход она не заметила.
Вот и первый гость летит. Парни на изготовке. Стреляет обычно тот, кому удобней. Дичь подбивают на лету чаще, чем на воде: следишь за траекторией, как она словно бы пикирует к спокойной глади.
Первый выстрел Димы пришелся в цель. Утка плюхнулась в воду. Мы с дядей Колей подплываем к дичи и берем ее на борт. После аккуратно вкатываемся обратно в скрадок. Таким же образом настреляли еще почти полтора десятка за три часа.
— На суше удобнее, конечно, с собакой охотиться, — рассказывает дядя Коля. — Веришь — нет, она вот увидела дичь, а охотник не видит. Она уже почувствовала, встает в стойку. Лапка одна поднята — замерла. Охотник подходит к ней и говорит: «Дай». Она прыгает в кусты, в это время вылетает дичь. И ты стреляешь, успев порядочно подготовиться. Охота шикарная.
Трофеи лежат в носу лодки, мы занимаем почти все остальное место. Ребята разряжают и укладывают ружья в чехлы. Осмотреть ствол — обязательная процедура. Мало ли что, все-таки боевое оружие. Гребем назад. Я уже не на веслах, сижу, свесив руки вниз, и оглядываю камыш и местность. Где-то там, метрах в двухстах, два охотника также затаились, как и мы, получасом раньше.
Мой вопрос о том, что дальше делать с дичью, вызывает улыбки на лицах.
— Хочешь, чучело набей, можешь — зажарь, — отвечает молчавший большую часть времени Игорь. — Но лучше шулюм сварить.
С непривычки от весел у меня болят руки, откуда-то взялась усталость. Охотники же выглядят бодрыми и веселыми. Им такие перепады незнакомы. Спустя пару часов после возвращения домой они уже приглашают меня завершить охоту горячим шулюмом.
текст: Александр Полозов
фото: Вячеслав Сергеев
